В Амурской области Мунгаловых много. Фамилия эта казачья, забайкальская. Поселок Мунгаловский даже фигурирует в известном романе Константина Седых «Даурия». Оттуда они и плыли, нередко используя в качестве плотов собственные дома. Один из них причалил в окрестностях Благовещенска в год основания Амурской области. С тех пор 153 года прошло. Для сегодняшнего дня сохранившийся плавучий дом - большая редкость.
Анатолий Мунгалов, усатый, харизматичный пенсионер в шароварах с желтыми лампасами. Живет рядом с родовым гнездом предков-основателей. Между ними лишь невысокий штакетник. По жизни - соседи, в душе - почти родственники. Чтобы «встретиться и пообщаться», достаточно отворить калитку. Крепкая деревянная хата из кедрового бруса хоть и потемнела, но не покосилась от времени.
- Получается, он старше Амурской области, ведь в Забайкалье тоже какое-то время стоял, - поглаживает потемневшие бревенчатые стены Анатолий Федорович. - Казаки в дорогу собирались основательно, не на год или два. На всю жизнь ехали в новые земли. Поэтому старались ничего не оставлять. Дома разбирали, мастерили из них плоты, грузили весь скарб, вместе со скотиной, и двигались по Амуру. Мой дед, Семен, тогда маленький был, приплыл сюда вместе с родителями. 1858 год шел.
В последующие десятилетия кедровый пятистенок на Кукуе (так раньше назывался поселок Новый) пережил массу приятных и трагических страниц.
Тот самый дед Семен, дослужился до писаря Екатерининского округа Амурского казачьего войска. Грудь этого Мунгалова украшало множество крестов за боевые заслуги. К тридцатым годам прошлого века в кедровом пятистенке на Кукуе обитало аж 18 человек. Под одной крышей собрались и близкие, и дальние родственники.
- От русской печки тепла всем хватало. Кто похилее, прямо на ней устраивались, остальные на топчанах и полатях, - продолжает Анатолий Федорович. - Голодать тоже повода не было. Хозяйство насчитывало полтора десятка дойных коров, столько же лошадей, с полсотни баранов, плюс другая живность. Имелись в собственности пашни и луга для покосов. Столько ртов прокормить нужно, поэтому без дела никто не сидел. После революции всех раскулачили. Родовой дом пришлось оставить. Мунгаловы годами на севере лес заготавливали, а мой брат в Норске умер, будучи ребенком. Дальше война - отец во время разгрома Японии до Харбина дошел.
После победы семья Мунгаловых ютилась в амбаре соседнего села Игнатьево, а неподалеку был занят военными дом предков. Позже родители Анатолия получили ветхую хибарку с земляным полом и крысами. И только в 1958-ом году мой собеседник впервые переступил порог знаменитого дедовского дома. Тогда Анатолий был уже десятилетним мальчишкой. Временно перебраться на Кукуй заставило сильное наводнение в Игнатьево.
- К тому времени старый дедовский дом уже опустел. Военные ушли, все забросили. Кругом бурьян, конопля в человеческий рост, - вспоминает Мунгалов. - Мы ее семена в тесто закатывали, используя вместо наживки на рыбалке. Днем сазана ловим, а вечерами родители рассказывали о предках, как они границу охраняли, чем жили. Правда, как вода спала, вновь в Игнатьево вернулись.
Прописку в доме деда Анатолий Мунгалов так и не получил. Зато обосновался по соседству. А сегодня их связывают по-настоящему кровные узы. Старший сын Анатолия взял в жены дочь новых хозяев забайкальского пятистенка.
