На столе стояла трехлитровая банка с молоком и тарелка с хлебом, испеченным за день до нашего приезда. Опрятные на вид женщины в косынках и передниках только закончили чистить молодую картошку. Чтобы приготовить свекольник на ораву из тридцати человек, нужно целое ведро. Хотя всего несколько месяцев назад многие обитатели приюта «Надежда» собирали на стол чуть ли не с помоек. На кухне работают две женщины, остальные в это время трудятся в поле и на стройке.
- У нас всегда есть свой творог, сметана, - рассказывает Марина Мигудина. В это время она чистит свеклу, периодически поправляя очки с толстыми стеклами. - Хлеб нам дешевле печь самим. Раньше никогда этим не занималась, а сейчас приноровилась, все получается. В своей «бывшей» жизни, до затяжного алкогольного периода, Марина работала продавщицей в магазине. С тех пор утекло немало воды - повзрослели ее дочери, второй раз вышла замуж, а совсем недавно, в июне, она стала бабушкой.
- Спивалась от того, что цели в жизни не было, - объясняет она. - Теперь хочется уют навести, благоустроить свой дом, помочь Лере внука на ноги поднять.
- А дочери вам не помогают? - спрашиваю я, наблюдая за тем, как Марина наполняет ведро из помпы.
- Это я им должна помогать, - улыбаясь, отвечает женщина. - Они сейчас учатся в благовещенском техникуме. Им нужно свою жизнь налаживать.
Марина очень хорошо запомнила тот день, когда она оказалась в приюте. Был канун Нового 2008 года. Из-за холода и подорванного водкой здоровья у Марины обострился хронический бронхит. После выписки, которую она получила 29 декабря, идти ей было некуда. Перспектива встретить первое января на помойке, среди бомжей, за железной кружкой дешевой выпивки ее не грела. Но проблемы с жилплощадью, деньгами и родственниками казались неразрешимыми. С мужем, который не разделял ее любовь к горячительным напиткам, пришлось расстаться. Возможности помочь опустившейся матери у дочерей не было. В больнице ей рассказали о приюте, дали контакты. Так женщина и обрела «Надежду».
До ближайшей деревни, где можно купить водку и сигареты, пять километров. Но покупать их, во-первых, незачем, во-вторых, не на что. Когда люди, нуждающиеся в помощи, приходят в приют, они принимают свод правил, в которых четко прописан мораторий на все скверны их прошлой жизни. Нужен стол и кров - будь добр соблюдать правила, принятые здесь. В чужой монастырь со своим уставом, а в данном случае привычками, не ходят.
- Те, кто не прошел реабилитацию, живых денег на руки не получают. Да они им и не нужны. Есть дом, еда, баня. Представьте, что значит дать денег алкоголику. Да он ведь сразу сопьется. Хотя в первый год мы практиковали и такое. За работу платили. Но жутко было, они тут же все спускали на водку, устраивали пьяные дебоши, - рассказывает руководитель приюта Александр Кайзер. - Если видим, что человек все равно злоупотребляет, то сначала просто беседуем, потом отправляем погулять, подумать.
Реабилитация проходит в течение года. После чего местные обитатели считаются выпускниками. Под нормой здесь понимается здоровый образ жизни, труд и взаимовыручка. Немного, если задуматься, однако люди уходят, не выдержав «суровых правил». Да и среди тех, кто смог устоять в течение года, только половина не возвращается к былому (к слову, для результатов курса лечения от алкогольной зависимости в условиях наркологического диспансера 30 процентов - это уже замечательная статистика). Остальные опять срываются. При этом поток людей, которые обращаются сюда за помощью, неиссякаем. «Бывшими интеллигентными людьми», которые появлялись в приюте в течение семи лет его существования, можно заселить небольшой провинциальный городок. Статистику здесь не ведут, поэтому подсчитать, сколько именно людей прошло через «Надежду», проблематично.
Выпускники могут покинуть село и начать самостоятельную жизнь. А могут продолжить работу, и тогда они отдают в общий котел четыре с половиной тысячи рублей. Эти деньги идут на еду и проживание. Остальные рубля они тратят по своему усмотрению, главное, чтобы в усмотрении не оказалось спиртного.
В первые годы работы приюта жители Серышевского района настороженно относились ко всему, что здесь происходило.
- Сначала местные не понимали, зачем это нужно, - рассказывает Александр Кайзер. - С годами увидели, что мы оказываем реальную помощь. Теперь рядом с местными живут наши выпускники, вернувшиеся к нормальной жизни. Они вместе растят детей, общаются. Здешние и своих родственников стали ко мне приводить, чтобы помог избавиться от пагубы. Народ ведь спивается, в 20 лет уже алкоголиками становятся.
Теперь негативное отношение со стороны местных жителей сменилось на добрососедство, даже стараются помочь. Социальная служба помогает восстановить документы. Жители близлежащих деревень помогают с вещами, с трудоустройством. Кстати, у организации заключено несколько договоров с предприятиями о приеме на работу бывших бомжей. Например, несколько рабочих мест обеспечивает «Белогорская торгово-производственная компания». Кроме этого, людей устраивают на сельскохозяйственные работы, есть возможность пристроить по образованию - ветеринарами или строителями.
- Сейчас мы крепко стоим на ногах. У нас есть строительный инвентарь, чтобы благоустроить село. К тому же сотрудничаем с подобными нам организациями в Хабаровске. Допустим, они нам присылают людей в помощь на участке, а мы им даем картошку. А засаживаем мы около 40 гектаров, - продолжает Кайзер.
Село Воронжа было заброшено. Заселять его бывшими бомжами «Надежда» стала еще три года назад. Недалеко от столовой, где нас напоили свежим молоком, работает циркулярка. Там ремонтируют дом, снятый в аренду. В приюте создаются целые семьи. Для них дома покупают или строят новые, если они решают остаться. Сейчас здесь 30 человек. На содержание такой ватаги нужны немалые деньги, в то время как организация находится на полном самообеспечении. К примеру, в месяц только за свет уходит больше девяти тысяч, на солярку - 15-20 тысяч. Значительную часть расходов составляют лекарства - это больше восьми тысяч. Хорошим подспорьем в такой экономике у обитателей «Надежды» стало подсобное хозяйство: коровы, свиньи, козы и куры.
Здесь есть люди из всех регионов страны. В приюте они оказались по разным причинам и в разное время. Александр Шитов приехал в Амурскую область из Астрахани за сменой обстановки, новой и счастливой жизнью. Год назад Саша познакомился по интернету с амурчанкой. Виртуальное общение стало катализатором для разрыва отношений с бывшей женой. Таким образом он и оказался на Амуре.
- Она думала, я с деньгами к ней приеду, - досадует Александр. - Мы пообщались какое-то время, и она меня выставила. Пока я здесь был, у меня сына в армию призвали. И я запил...
Обе женщины вычеркнули Сашу из своей жизни, попросили не звонить, удалить их номера. У Александра не было средств вернуться назад. Сейчас он копит деньги на билет домой и живет в приюте. Оставаться здесь надолго он бы не хотел. Его гнетет обстановка ограниченной свободы, отсутствие интернета и узкий круг общения. Он рвется к благам цивилизации и совсем не загадывает, что будет дальше. Он не зарекается больше не пить.
- Раньше я думал, вот куплю новую машину и сразу завяжу с водкой, - делится воспоминаниями Максим Деваев. - А потом опять уходил в запои. Затем опять ставил цель - купить плазменный телевизор или что-нибудь еще. Я работал торговым агентом, зарплата была нормальная, дом, семья. Но качество жизни тогда для меня зависело от «литража». Не ценил ничего, но назад время не вернешь.
- Максимка у нас главный «двоечник», - поглаживая собаку по кличке Рыжий, говорит Александр Кайзер. Собаки здесь, кстати, как и люди, подобраны буквально с улицы.
- Я теперь «троечник», - смущенно оправдывается Максим.
- А как вы будете воздействовать на сыновей, чтобы они вдруг не приобщились к бутылке? - спрашиваю я.
- Они еще маленькие: Жене - девять лет, Илье - 11. Честно, не знаю, как буду воздействовать. К труду приучать, что называется, методом кнута и пряника. Я мечтаю вернуть семью. Жена с детьми сейчас живет в городе. Она страдала очень, когда я пил. Надоели вечные скандалы. Сейчас мы созваниваемся. Мальчики на лето приедут ко мне. У меня наконец-то наладились отношения с родителями. Максиму 34 года. К зиме он собирается вернуться домой.
Прощаясь с нами, руководитель приюта мудро отметил: «Глупый накормит, умный научит, как прокормиться». И те, кто остается здесь, учатся жить по-новому. Теперь о своем «пропитом» прошлом обитатели «Надежды» говорят, как о чужой жизни. Сейчас им нужно обустроить свой быт и помочь вновь пришедшим избавиться от зависимости. Они никого не винят в своих бедах. И у многих из них теперь есть возможность сделать свое будущее лучше, чем у горьковских людей «дна», утвердить свой пресловутый социальный статус, подняться, воспитать детей и внуков.
